Главная >
«Потанинская деревня»: как власть подарила олигархам «Норникель» с Норильском и что из этого вышло
«Потанинская деревня»: как власть подарила олигархам «Норникель» с Норильском и что из этого вышло
Справочник предприятий Ярославля и области
«Потанинская деревня»: как власть подарила олигархам «Норникель» с Норильском и что из этого вышло Опубликовано: 29.05.2021 г.
Ровно год назад, 29 мая 2020 года, произошла одна из крупнейших экологических катастроф в современной России. Из резервуара на ТЭЦ-3 в Норильске вылилось 20 тысяч тонн дизельного топлива, большая часть которого попала в местные водоемы. С одной стороны, это ЧП создало реальную угрозу для экосистемы Таймыра и всей Арктики, с другой — наконец обратило внимание страны на удручающее состояние Норильска и предприятий промышленного гиганта — «Норильского никеля».Через год после трагедии главный редактор NGS24.RU Андрей Затирко слетал в Норильск и посмотрел, как сейчас живет советский город-сад. Встретился с общественниками, работниками комбината и ключевыми чиновниками, чтобы понять, как одна из самых богатых компаний в России допустила экологическую трагедию и только ли она виновата в ней. Почему ее собственников заставляют восстанавливать разваливающийся Норильск и при чём тут спорная приватизация 90-х?
Год спустя. «По-другому здесь никак»Прошлогодняя авария максимальный ущерб нанесла местным водоемам — около 15 тысяч тонн солярки из 20 попало в реку Амбарную и озеро Пясино, которые через реку Пясино сообщаются с Карским морем. По данным краевых властей и Росрыболовства, загрязнение добралось до озера, «Норникель» этого так и не признал.
Был возбужден ряд уголовных дел — за несвоевременное сообщение о разливе, использование аварийного резервуара и отсутствие проверок по нему. Экс-мэра Норильска Рината Ахметчина отправили на полгода исправительных работ, остальные дела еще расследуются, в том числе в отношении руководства ТЭЦ-3. Сам «Норникель» по решению суда уже выплатил 146 миллиардов рублей штрафа за разлив. А в октябре 2020 года отчитался, что собрал 90% вытекшего топлива и удалил загрязненные грунты.Если бы разлив случился в 2019 году, о нем могли просто не узнать, так как Росприроднадзор в Норильске появился только в 2020-м после многочисленных обращений в Москву общественников. 19 мая туда устроился Василий Рябинин на пост замруководителя городского отдела, спустя 10 дней он стал свидетелем экологической катастрофы и единственный не смог промолчать, за что и лишился работы. Сейчас он уже как эколог-общественник наблюдает за устранением последствий аварии.
— Они ничего не устранили, конечно. Это невозможно очистить, такое большое количество топлива. Часть загрязнения осталась в низовьях. Почва здесь обладает очень высокой адгезией, то есть поглощением — торф, различные песчаники. Было очень сухое лето, это всё сейчас в большей части осталось в грунтах. Насколько это вымылось за зиму, никто не мерил. Каких-то официальных данных нет. Вообще с данными здесь очень интересно. Никто их не предоставляет до сих пор. Нет ни одной цифры, кроме Минприроды: вначале что-то сказало, и всё, больше ничего. Сколько там было в Пясино? Больше никаких цифр нет. К тому же проблема глубже — загрязнение происходило очень длительное время, — считает Рябинин.Не впечатлил эколога и штраф в 146 миллиардов, уже выплаченный «Норникелем» за разлив.— Что они смогут сделать за эти деньги? Тем более все ли деньги дойдут до Норильска, до местных жителей, до коренных народов, которые лишились рыбы? Очень сложно сказать. На самом деле, я никогда в деньгах не считаю. Не штрафы надо назначать. Вот если вы убили Пясино, то вы должны его восстановить, и должны быть сроки — например, пять лет. Это заставит уже нарушителя что сделать? Не махать деньгами, типа я потратил сюда миллиард, 10 миллиардов, миллиард миллиардов. А заставит рационально деньги свои тратить, чтобы люди их не воровали. Вот сейчас разница есть: если разворуют 50%, то на оставшиеся 50% Пясино не восстановят, если вообще будут восстанавливать, — сомневается Рябинин.
С момента прошлогоднего разлива на предприятии случилось еще два крупных происшествия — оба в этом феврале. На Норильской обогатительной фабрике обрушилась галерея, погибли трое. Грунтовыми водами топило «Таймырский» и «Октябрьский» рудники, из-за чего вставала добыча. Экс-работник рудника «Комсомольский» с 38-летним стажем Григарас Сипавичус заверяет, что эти все ЧП далеко не единственные — просто о них узнали:— Это первые те, что не скрыли. А сколько скрывалось до этого здесь всех этих ЧП! Не просто скрываются — не выходят наружу, потому что СМИ ангажированы, директора ангажированы.— Администрация?— В том числе, администрация вся — ставленники комбината. Я уверен, что вся беда из-за того, что мы молчим! Мы можем склонять президента, Потанина, да кого угодно, но своего непосредственного начальника мы боимся и будем бояться.— Есть у сотрудников возможность обратиться куда-то?— Нет.— Инспекция труда?— Нет.— Профсоюз?— Нет.— Прокуратура?— Нет.— Почему?— Потому что всё ангажировано комбинатом.
Эколог Василий Рябинин не сомневается, что подобные ЧП будут происходить еще и еще, так как на предприятии сломана та система управления комбинатом, которая выстраивалась в Союзе с самого начала:— Это очень огромное предприятия, сравнимое, наверное, с государством. Для того чтобы управлять этой системой, в Советском Союзе строилась строгая иерархия. Когда сюда пришли возводить предприятие, еще никто не знал, каким образом добывать руду, перерабатывать. Это всё строилось с нуля. Так выстроилась определенная иерархия, во главе которой стояли не управленцы, а наука. Сейчас этого нет в Норильске. Безграмотное управление разрушило все эти структуры, последние грамотные люди уехали либо умерли. А то, что этих специалистов уже нет, и приводит к таким вещам, когда гибнут люди, когда олигархи наказывают сами себя, как в истории с подтоплением рудников.К сожалению, компания «Норильский никель» отказалась с нами говорить о разливе и насущных проблемах Норильска. Зато поговорили коренные норильчане, патриоты своего города. И, кажется, их даже сталинский ГУЛАГ не так пугает, как то, что происходит сегодня.
«Город, который вырос из лагеря»— Я надеюсь, вы не за рулем? — распахивая дверь, с вызовом спрашивает нас не по годам активная леди. — У меня вчера маме исполнился бы 81 год, поэтому сегодня мы будем ее поминать. Настоечка у меня своя, всё экологически чистое... За мной!
Марина Николаевна Голомедова — яркая представительница одного из первых поколений уроженцев Норильска — 1950-х годов. Она и ее сверстники знают лучше всех, чего стоило нашему народу возвести комбинат и город, а затем начать осваивать очень ценные месторождения медно-никелевых руд за полярным кругом, ведь они застали период существования и закрытия Норильлага — лагеря, через который в 1935–1956 годах прошло около 300 тысяч заключенных, 15 тысяч из которых погибли.
Для новых поколений и приезжих об этом напоминает только музейно-мемориальный комплекс «Норильская Голгофа» на окраине города, где когда-то закапывали погибших заключенных. Марина Николаевна же помнит значительно больше. — На Богдана, 9 еще строилась гостиница, сейчас там «Норникель», это самое последнее из сегментарных зданий. Это уже был 1959–1960 год, я еще в школу не пошла. Там был котлован, зэки под конвоем месили, долбили, бетон заливали. Мы сидим на подоконнике с Танькой, подругой моей. Мать у нее тоже здесь сидела, работала акушеркой в роддоме. Танька говорит: «Смотри, смотри». Бетономешалка заливала фундамент — там же на ленточном фундаменте здание. Конвоир поскользнулся, упал, двое подошли и толкнули его. Он скатился в этот бетон, выбраться не может, а они лопатами его туда забили и залили — всё. Плохо относился к зэкам, — поучительно подняла брови норильчанка.
Подобные сцены закаляли сердца детей тех лет, как норильская стужа закаляла их организм. И этот металл отчетливо слышится в голосе Марины Николаевны.— Никогда это прошлое, каким бы оно страшным, кровавым ни было, меня не пугало. Потому что вокруг меня были люди, прошедшие этот лагерь, и они были самые умные, самые добрые, самые нравственные, — серьезно проговорила Марина Николаевна, а потом добавила. — В Норильске вообще была такая мощная антисоветская закваска. Потому что город же из лагеря вырос.
«Форпост грамотной инженерной мысли»После смерти Сталина и закрытия Норильлага в 1950-х для Норильска начался следующий этап. Конечно, он стоил для нашей страны не так дорого, как предыдущий (с человеческими жизнями больше ничто не сравнится), но тоже недешево. Людей на работу сюда теперь нужно было заманивать: огромными зарплатами, крутой инфраструктурой, исключительным снабжением — всё это стоило огромных денег для государства. Так, зарплаты здесь сделали кратно выше, чем в среднем по стране. На стандартный «материковский» оклад накидывали несколько районных коэффициентов — так называемых «полярок». В результате до денежной реформы 1961 года зарплату норильчане получали буквально сумками.— У папы была сумочка, с которой он ходил за зарплатой. До хрущевской реформы здесь могли получать 800, 900, 1000, 1300 рублей, и сами купюры были больше. А потом — 500–600. Почему я матерюсь? Наслушалась папу: он всё свое отношение к этим нововведениям выражал исключительно матом. Потому что здесь действительно были хорошие заработки, очень хорошие. К 1980-му город имел инфраструктуру, которая на весь Советский Союз гремела. И ради нее сюда ехали! — заключила Марина Николаевна.
Александр Харитонов — представитель коренных норильчан 1960-х годов рождения — согласен с ней. Сейчас он занимается бизнесом, а в советское время успел поработать и на комбинате.
— В 70-е — первую половину 80-х норильчане жили гораздо лучше, чем в среднем по стране. Можно было сравнить с теми, кто жил в Москве, Ленинграде. Снабжение, во-первых, было достаточно хорошее. Во-вторых, здесь сложился горожанин такого уклада, которого не было нигде в стране. Здесь была такая интеллигентская, интеллектуальная прослойка, которую очень сложно с чем-то сравнить. Так сложилось по разным причинам: сюда ссылали достаточно умных, грамотных людей, потом они оставались здесь. К тому же комбинат требовал достаточно серьезных специалистов, и они тоже сюда приезжали. Тогда Норильск был таким форпостом грамотной инженерной мысли в стране, — говорит он не без гордости.
Забастовки: как Норильск готовили к новым собств